М.И. Смирнов

Порядок  допроса  есть гарантия
более верная … для раскрытия
истины нежели самые суровые наказания

Иеремия Бентам

Достижения  научно-технического прогресса проникли во все стороны человеческой жизнедеятельности, в том числе и в сферу уголовного судопроизводства.  В частности, проведение допросов с отдаленным присутствием допрашиваемых стало возможным благодаря использованию Интернета в судопроизводстве.

Не акцентируя внимания на технической стороне применения дистанционного допроса, содержание последнего заключается в том, что допрашивающий (например, следователь или судья) находится в одном помещении, а допрашиваемый (свидетель, потерпевший, обвиняемый) – в другом, а в отдельных случаях – в другом государстве. Общение между ними происходит посредством видеоконференсвязи.

Относительная новизна проблемы дистанционного проведения допроса вызывает неподдельный интерес, как у ученых-процессуалистов, так и у практических работников и требует обстоятельного исследования ряда процессуальных аспектов, связанных с охраной прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве.

Принимая во внимание особое значение такого следственного действия как допрос, международное сообщество закрепило требование, согласно которому каждое государство «систематически рассматривает правила, инструкции, методы и практику, касающиеся допроса» (ст. 11 Конвенции против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания)¹.  Это  побудило законодателей ряда государств к созданию соответствующей нормативной базы, закрепляющей механизм дистанционного проведения допроса².

Так, например, в УПК Латвийской Республики в главе 9 А закреплена норма, допускающая допрос на судебном следствии из другого помещения, в том числе и вне здания суда, с использованием технических средств и возможностью другим участникам процесса слышать задаваемые вопросы и ответы на них³.

Аналогичная норма, допускающая проведение допроса свидетеля с использованием технических средств из другого помещения, содержится в действующем УПК Украины (ч.4 ст. 303).

Вместе с тем, закрепление в  действующем уголовно-процессуальном законодательстве нормы, допускающей возможность проведения допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого лица, само по себе не разрешает многих возникающих на практике проблемных ситуаций.  Прежде всего возникает вопрос – какую цель преследует законодатель, допуская проведение дистанционного допроса? Ответ находим в ч.4 ст.303 УПК Украины: для обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших.

Действительно, допрос защищаемого лица при нахождении его вне зала судебного заседания с использованием технических средств рекомендован международным сообществом как мера обеспечения безопасности содействующим правосудию⁴.

Законодательство ряда государств (например, Бельгии, Франции) также предусматривает дистанционное проведение допроса с вышеобозначенной целью⁵.

В Италии к допросу с отдаленным присутствием допрашиваемого прибегают с целью обеспечения безопасности не только свидетелей и потерпевших, но и обвиняемых, изобличающих соучастников⁶.

Нет сомнений в том, что забота международного сообщества в деле защиты потерпевших и свидетелей от противоправного на них воздействия не может быть оставлена без внимания. Но предлагаемая мера безопасности, заключающаяся в проведении допроса из другого помещения с использованием технических средств, не эффективна, поскольку фамилии допрашиваемых называются и их лица запечатляются на экране. Отдельные авторы предлагают применять в таких случаях визуальные и акустические помехи с целью недопущения идентификации допрашиваемого. С такими предложениями, образующими главным образом техническую сторону применения выступил  А. Брусницин – автор ряда публикаций, посвященных мерам обеспечения  безопасности лицам,  содействующим правосудию, приводя в пример Закон Великобритании 1988 г.⁷.  В то же время автор не сделал оговорку, что данный Закон не принят в качестве общего правила. Такие предложения не приемлемы и были подвергнуты справедливой критике в процессуальной теории⁸.

Вызывает недоумение не до конца продуманная аналогичная позиция законодателя (ст. 303 УПК), допускающего проведение дистанционного допроса с аудио – и видео помехами, полностью исключающими идентификацию допрашиваемого. Вряд ли можно согласиться с таким положением вещей. Применение акустических и визуальных помех при дистанционном проведении допроса свидетелей и потерпевших полностью исключает возможность идентификации указанных лиц, допрашиваемый становится анонимным для участников судебного разбирательства. Безусловно, суд, рассматривая и разрешая уголовное дело по существу, не только может, но и обязан идентифицировать такое лицо. Но для остальных участников судебного разбирательства допрашиваемый по-прежнему остается анонимным.

На недопустимость «анонимных свидетелей» при рассмотрении и разрешении дела в суде указано в решениях Европейского суда⁹, проекте Декларации о праве на  справедливое судебное разбирательство¹⁰.

С определенностью можно утверждать, что предложения проводить дистанционный допрос без непосредственного аудио – и визуального контакта свидетеля или потерпевшего не продуманы, существенно ограничивают право обвиняемого на защиту. Подобного рода  предложения противоречат Всеобщей декларации прав человека (1948г.), Международному пакту о гражданских и политических правах (1966г.), а также Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1956г.), которые закрепляют право обвиняемого требовать допроса свидетелей защиты  на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против обвиняемого.

Вышеизложенное ни коим образом не следует расценивать как  отрицание полезности проведения допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого. Речь идет лишь о том, что если отвергнуть возможность применения аудио – и видео помех, проведение дистанционного допроса  в качестве меры безопасности становится малоэффективным.

Потенциальные возможности, предоставляемые институтом дистанционного допроса при расследовании и рассмотрении уголовных дел, трудно переоценить. К сожалению, отечественный законодатель этого не учитывает, ограничивая возможность проведения дистанционного допроса только случаями обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших.

С изменением общественных отношений во всех сферах жизнедеятельности изменились и формы преступного поведения. Преступность широко использует предоставляемые современным обществом возможности, что, естественно, затрудняет борьбу с ней.  Сказанное в первую очередь относится к транснациональной  организованной преступности, действующей в масштабе многих государств и активно использующей в своих целях международные связи¹¹. Объективная  сторона преступлений такого характера совершается на территории нескольких государств. Не сложно представить с какими трудностями сталкиваются практические работники при расследовании таких преступлений.

Проведение  дистанционного допроса существенно экономит время, материальные ресурсы при расследовании и рассмотрении уголовных дел, особенно когда допрашиваемый и допрашивающий находятся в разных государствах. При этом возникает совершенно справедливый вопрос: какое из национальных законодательств в этом случае должно применяться?

Долгое время считалось общепризнанным, что уголовно-процессуальное  право имеет строго территориальную сферу действия. Соответствующее  положение было сформулировано в 1969г. в решении Римского апелляционного  суда в следующей редакции: суд не вправе проводить допрос лиц, находящихся на территории другого государства, даже при согласии последнего, поскольку это явится нарушением права Италии и суверенитета иностранного государства¹².

Необходимость международного сотрудничества в борьбе с преступностью вызвала заметные перемены в рассматриваемой области уголовно-процессуального права. Стало возможным по взаимному согласию государств применять нормы уголовно-процессуального права одного из них в сфере юрисдикции другого. Так, например, при рассмотрении в Женевском суде в 1997г. уголовного дела С. Михайлова, более известного как лидера солнцевской преступной группировки по кличке «Михась», одним из основных свидетелей на процессе был официальный сотрудник ФБР Р. Левинсон. Швейцарский  судебный следователь допросил его в Майами, приведя его при этом к присяге в соответствии со швейцарским правом.

Конвенция стран СНГ о правовой помощи 1993г. закрепила общее правило: «При исполнении поручения об оказания правовой помощи запрашиваемое учреждение применяет законодательство своей страны. По просьбе запрашивающего учреждения  оно может применить и процессуальные нормы запрашивающей Договаривающейся Стороны, если только они не противоречат законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны» (ч.1 ст. 8)¹³.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о допустимости применения при дистанционном допросе  как законодательства государства нахождения допрашиваемого, так и законодательства запрашивающей стороны при условии отсутствия между ними существенных противоречий. В противном случае приоритет должно иметь законодательство государства нахождения допрашиваемого.

Небезынтересной по вопросу проведения допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого представляется практика Российской Федерации, где с 1999г. стали проводить судебные заседания кассационной инстанции в режиме реальной видеотрансляции. Судебное заседание с отдаленным присутствием допрашиваемого происходит также как и в обычном режиме. Отличие состоит лишь в том, что осужденный находится не в зале суда, а в специальной комнате для допросов СИЗО. В этой же комнате находится оператор, наблюдающий за качеством связи, а также конвоир. Осужденный наблюдает за всем, что происходит в судебном заседании, но только через монитор. Судьи и другие участники судебного разбирательства также имеют возможность наблюдать осужденного. По их желанию его могут показать в полный рост или крупным планом¹⁴. Однако проведение в России допроса, с  отдаленным присутствием допрашиваемого ограничивается пока что  рассмотрением уголовных дел в порядке кассационного производства.

Стремление  законодателя «идти в ногу со временем» не должно преобладать над здравым смыслом и предполагает всестороннее рассмотрение всех проблемных ситуаций, неизбежно возникающих при становлении нового уголовно-процессуального института дистанционного допроса.

Внесение в действующий УПК Украины несогласованных частных дополнений и изменений существенно затрудняет реализацию норм на практике. Так, закрепив возможность проведения допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого (ч.4 ст. 303 УПК Украины), законодатель не регламентирует процедурные вопросы применения технических средств, обеспечивающих надежность и качество связи, правовой статус лиц, присутствующих при проведении  допроса (специалистов, обеспечивающих качество связи,  должностных лиц,  удостоверяющих личность допрашиваемого и  др.).

Но главным, пожалуй, является вопрос о допустимости доказательства, полученного в результате дистанционного проведения  допроса, т.е. его пригодности с точки зрения законности источника, методов и приемов получения. Допустимость доказательства тесным образом связана с процессуальным порядком его получения. Как известно, способы собирания и закрепления доказательств детально определены уголовно-процессуальным законом. Любое следственное или судебное действие должно производиться только в соответствии с закрепленными в законе правилами, в противном случае полученные при их проведении результаты не будут иметь доказательственного значения.

Вопрос  о допустимости оперирования сведениями о фактах, полученных в результате проведения  дистанционного допроса, не получил в законе должной регламентации. В этой связи представляют интерес следующие вопросы:

• общие условия допустимости  дистанционного допроса в уголовном судопроизводстве;
• процессуальные условия проведения допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого;
• процессуальное положение лиц, принимающих участие в проведении дистанционного допроса.

В качестве общих условий допустимости проведения дистанционного допроса в уголовном процессе, подлежащих нормативному закреплению, должны быть:

• его научная достоверность, т.е. соответствие научным положениям, лежащим в основе  дистанционного допроса;
• соответствие целям и задачам судопроизводства;
• законность применения;
• соответствие нравственным нормам.

На возможные возражения по поводу того, что проведение  дистанционного допроса является отступлением от уголовно-процессуального принципа непосредственности восприятия судом доказательств с уверенностью можно говорить, что допрашиваемый доступен как суду, так и остальным участникам процесса и может быть допрошен обо всех имеющих значение для дела обстоятельствах.

Проведение  дистанционного допроса связано с участием в уголовном судопроизводстве специалистов, обеспечивающих качество связи, и, которые, думается, соответствуют тому назначению, о котором идет речь в ст. 128¹ УПК. В УПК необходимо предусмотреть возможность присутствия лиц, участие которых не предусмотрено действующим УПК, в проведении дистанционного допроса. При этом их процессуальное положение должно быть связано с обеспечением прав и законных интересов допрашиваемого.

Допрашиваемому, а также другим участникам процесса необходимо предоставить право заявлять отвод специалистам-операторам и другим лицам, а также ходатайство о необходимости разъяснения принципов действия видеоконференцсвязи и процесса получения с ее помощью определенных результатов.

Одним из важных критериев допустимости проведения дистанционного допроса является проверяемость достоверности полученных посредством видеоконференцсвязи результатов. Проблема заключается не в том, как будут оформлены полученные результаты, а в надежности технического соединения от вмешательства извне, поскольку недостаточная защищенность от воздействия на процесс получения сведений о фактах может сказаться на достоверности полученных при дистанционном допросе результатов. Определить достоверность возможно только при наличии реальной возможности полностью контролировать процесс получения доказательственной информации в ходе допроса с отдаленным присутствием допрашиваемого.

Таким образом, подводя итог выше сказанному, можно заключить, что уголовно-процессуальный институт  дистанционного допроса находится в стадии становления, возможность его применения при расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел нуждается в правовом урегулировании.

Список использованной литературы.

1. Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984г. //Ведомости СССР. 1987. № 45. ст. 747.

2. Борьба с преступностью за рубежом. – М., 1995. № 12. – с. 4-5; Законодательство Италии о борьбе с организованной преступностью // Законность. 1993. - № 11. – с. 34-38.

3. Шемуков И.Л. Латвийское законодательство о защите лиц, содействующих правосудию по уголовным делам // Государство и право. 1999. - № 2. – с. 84-88.

4. п. 55 разд. «Обвинители, суды и слушания» в «Руководстве для сотрудников системы уголовного правосудия в отношении осуществления Декларации основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления и злоупотребления властью» (Док. A /conf. 144/20, 1990, 7 june).

5. Борьба с преступностью за рубежом. – М. 1995. № 12. – с. 4-5.

6. Законодательство Италии о борьбе с организованной преступностью. // Законность. 1993. - № 11. – с. 34-38.

7. Брусницин Л.В. Меры безопасности для содействующих уголовному правосудию: отечественный, зарубежный и международный опыт // Государство и право. 1998. - № 9. – с. 45-56.

8. Петрухин И.Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). – М., 1999. – с. 134; Рогаткин А., Петрухин И. О реформе уголовно-процессуального права // Законность. 1996. - № 2. – с. 42; Шейфер С.А. Проблемы правовой регламентации доказывания в уголовно-процессуальном законодательстве РФ // Государство и право. 1995. - № 10. – с. 102.

9. Док. E /CN. 4/Sub.2/1992/24/Add. 1, 1992, 15 may, p. 41.

10. Док.  E /CN. 4/Sub.2/1993/24/Add. 1, 1993, 25 june, p. 19.

11. Report of the Secretary General /A/ 51 / 950, 14 july 1997. P. 48.

12. Italian Yearbook of International Law. Vol. 1. 1975. P. 261 et seg.

13. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993г. // Бюллетень международных договоров. 1995. – № 2.

14. Монiтор у клiтинку // Урядовий кур’ер. – 4 серпня 2000р.

Автор: Смирнов Максим Иванович – студент 5 курса судебно-прокурорского факультета Одесской  национальной юридической академии (В настоящее время – аспирант кафедры уголовного процесса ОНЮА).

© Смирнов Максим Иванович

* Смирнов М.И. Дистанционное проведение допроса: перспективы развития //  Правова держава очима молодих дослідників: Матеріали 4-ї звітної щорічної студентської конференції (Одеса, 20 березня 2001 р.) /Відп. ред. М.О. Баймуратов. – Одеса: Юрид. література, 2001. – С. 181-189.

Главная:: Новости:: О проблеме:: Научная работа::Кафедра:: Публикации:: Ссылки:: Для студентов::E-mail 

Материалы сайта не могут быть размещены в сети или иных публичных изданиях без согласования с автором. 

© Николай Пашковский 2002